Владимир Соловьев. `Русские символисты`. В.Брюсов

О Брюсове из брошюры `Русские символисты` Вл.Соловьева

Эта тетрадка имеет несомненные достоинства: она не отягощает читателя своими размерами и отчасти увеселяет своим содержанием. Удовольствие начинается с эпиграфа, взятого г. Валерием Брюсовым у французского декадента Стефана Маллармэ:

Une dentelle s'abolit
Dans le doute du jeu supreme*.

А вот русский "пролог" г. Брюсова:

Гаснут розовые краски
В бледном отблеске луны;
Замерзают в льдинах сказки
О страданиях весны.
От исхода до завязки
Завернулись в траур сны,
И безмолвием окраски
Их гирлянды сплетены.
Под лучами юной грезы
Не цветут созвучий розы
На куртинах пустоты,
А сквозь окна снов бессвязных
Не увидят звезд алмазных
Усыпленные мечты.
________
* В буквальном переводе это
значит: "Кружево упраздняется в сомнении
высочайшей игры".

В словах: "созвучий розы на куртинах пустоты" и "окна снов бессвязных" можно видеть хотя и символическое, но довольно верное определение этого рода поэзии. Впрочем, собственно русский "символизм" представлен в этом маленькой сборнике довольно слабо. Кроме стихотворений, прямо обозначенных как переводные, и из остальных добрая половина явно внушена другими поэтами и при том даже не символистами. Например, то, которое начинается стихами:

Мы встретились с нею случайно,
И робко мечтал я о ней,

а кончается:

Вот старая сказка, которой
Быть юной всегда суждено -

несомненно происходит от Генриха Гейне, хотя и пересаженного на "куртину пустоты". Следующее:

Невнятный сон вступает на ступени.
Мгновенья дверь приотворяет он -

есть невольная пародия на Фета. Его же безглагольными стихотворениями внушено:

Звездное небо бесстрастное,-

разве только неудачность подражания принять за оригинальность.

Звезды тихонько шептались -

опять вольный перевод из Гейне.

Склонился головкой твоею -

Idem.

А вот стихотворение, которое я одинаково бы затруднился назвать и оригинальным и подражательным:

Слезами блестящие глазки
И губки, что жалобно сжаты,
И щечки пылают от ласки
И кудри запутанно-смяты - и т. д.

Во всяком случае, перечислять в уменьшительной форме различные части человеческого организма, и без того всем известные,- разве это символизм?

Другого рода возражение имею я против следующего "заключения" г. Валерия Брюсова:

Золотистые феи
В атласном саду!
Когда я найду
Ледяные аллеи?
Влюбленных наяд
Серебристые всплески,
Где ревнивые доски
Вам путь заградят,
Непонятные вазы
Огнем озаряя,
Застыла заря
Над полетом фантазий.
За мраком завес
Погребальные урны,
И не ждет свод лазурный
Обманчивых звезд.

Несмотря на "ледяные аллеи в атласном саду", сюжет этих стихов столько же ясен, сколько и предосудителен. Увлекаемый "полетом фантазий", автор засматривался в дощатые купальни, где купались лица женского пола, которых он называет "феями" и "наядами". Но можно ли пышными словами загладить поступки гнусные? И вот к чему в заключение приводит символизм! Будем надеяться по крайней мере, что "ревнивые доски" оказались на высоте своего призвания. В противном случае "золотистым феям" оставалось бы только окатить нескромного символиста из тех "непонятных ваз", которые в просторечии называются шайками и употребляются в купальнях для омовения ног.

Общего суждения о г. Валерии Брюсове нельзя произнести, не зная его возраста. Если ему не более 14 лет, то из него может выйти порядочный стихотворец, а может и ничего не выйти. Если же это человек взрослый, то, конечно, всякие литературные надежды неуместны.

Источник: Библиотека Мошкова.

... Пришла, никто её не остановит, она располагается, осваивается — продукт дешёвый, широкого потребления. Радость, мой друг, наоборот, растение капризное, трудновыращиваемое, плохоопределимое, быстровянущее и не зависящее ни от солнца, ни от дождя, ни от ветра, оно требует каждодневного ухода и удобренную почву, не сухую и не слишком влажную, — дорогостоящая культура по карману только богатым. Радость сохраняется в шампанском; кашаса утешает в беде, если, конечно, утешает. Беда — это конец обломанной ветки, сохраняющей жизненные силы. Воткнутая в землю, она тут же покрывается листьями, не требуя никакого ухода, растёт самостоятельно, ветвится, приживается везде и всюду. На дворе бедняка, друг, беда в изобилии, другого растения и не увидишь. Если у кого кожа нежная и спина слабая, он сломается, набьёт себе мозоли, где только можно, и ничто и никто ему не поможет. И ещё скажу совсем не для похвалы себе и не для того, чтобы умыть руки, а ради правды: только сам бедняк способен справиться с бедой и продолжать свой жизненный путь. Всё сказано, но, может, это не ответ, тогда я хочу задать вопрос: что, друг мой, вас интересует? Сколь велики беды Терезы Батисты? А может, вы способны облегчить их? На плечи Терезы свалилась большая беда, не многие парни смогли бы с ней справиться, а Тереза справилась, и с успехом, и никто не видел её жалующейся на свою судьбу, просящей сострадания, редко кто помогал ей, если и был таковой, то по дружбе, а совсем не из за слабости этой отважной девушки. Где же прятала Тереза свою печаль? Да ведь печаль для Терезы, мой друг, ничего не значила, радость — вот что она ценила. Хотите знать, не железная ли была Тереза, не из брони ли было её сердце? Кожа Терезы была цвета меди, сердце — масло сливочное, вернее сказать, мёд; доктор Эмилиано, хозяин завода — кому её знать лучше? — иначе чем Тереза Сладкий Мёд или Сотовый и не называл. Это как раз то единственное наследство, что он ей оставил...